Она предупреждала полковника Генри Стила Олкотта, с которым впоследствии основала Теософское общество: «Подумай, Генри, прежде чем бросаться очертя голову в это дело. Еще есть время одуматься. Если ты примешь письмо, которое я тебе написала, и примешь звание неофита, то тебе придется повариться, мой друг. На тебя обрушатся искушения и испытания. Подумай, что я сама семь лет билась в тенетах, пока дух мой не просветлел. На тебя обрушатся все опасности, тебе придется вступить в борьбу со всеми воплощенными демонами и целым сонмом чертей, так что еще раз хорошенько подумай, прежде чем принять решение». Но полковнику Олкотту больше всего на свете хотелось «свериться», чтобы уйти от скуки жизни, как поясняет биограф Блаватской Джон Саймонде.
Эмблема Теософского общества
Мадам Блаватская: нет религии выше истины. Бесконечная борьба религий друг против друга — источник однажды порожденной ошибки. Если бы удалось объединить различные системы друг с другом, тогда получившаяся в результате мировая религия представляла бы некую вечную истину. Именно этому была посвящена работа Теософского общества.
Долгие годы путешествий по Старому Свету сделали из средневековой ведьмы восточную верховную жрицу. Американские спириты мало что могли ей противопоставить, они предпочитали виться вокруг Блаватской. надеясь быть инициированными ею, причем сама Блаватская скорее предостерегала их от этого, нежели поощряла.
Верховная жрица стала к этому времени уже солидной дамой, на лице которой оставили следы все приключения, которые выпали на ее долю. Она дымила как паровоз, к большому неудовольствию светского общества, в котором она вращалась, не отказывалась от удовольствия вызвать различные видения, накурившись гашиша, и была весьма скептически настроена как к институту брака, так и к сексу вообще.
Брак делает женщин рабынями, говорила она, а что до секса, то она желала ему провалиться в тартарары и проповедовала смирение «животных желаний». Но даже критики Блаватской были заворожены взглядом её огромных голубых глаз, одна скромная американская учительница, которой довелось жить на том же этаже, что и Блаватская, признавалась, что в её присутствии чувствовала себя, как будто рядом работала мощная динамомашина.
К себе Блаватская относилась с большой долей самоиронии — когда она позднее как-то посетила Индию, она была приятно удивлена, что индийцы с терпением и вниманием слушали лекции «старого западного бегемота» о тайнах их собственной культуры. Иногда госпоже Блаватской не вполне удавалось сконцентрировать свои внутренние силы, и она давала волю своему гневу.
Дважды Блаватской удалось победить смерть: она поднималась со смертного одра и вновь принималась за работу. Она хотела создать предпосылки мировой религии, в которой нашли бы себе место все религиозные течения.
Блаватская лечила больных накладыванием рук (прикосновением руки).
Самое большое свое сочинение «Исида без покровов» она написала в кратчайший срок в настоящем творческом порыве. В книге рассматриваются различные мировые религии, она заканчивается утверждением, что существует много путей раскрыть истину, которая лежит по ту сторону границы человеческого восприятия и ощущения.
Бесконечная борьба религий друг против друга — источник однажды порожденной ошибки. Если бы удалось объединить различные системы друг с другом, тогда получившаяся в результате мировая религия представляла бы некую вечную истину. Именно этому была посвящена работа Теософского общества.
В представлениях госпожи Блаватской уже в конце XIX века проглядывается такое отношение человека к религии, которое должно было бы стать господствующим в XX веке: человек более не связан тесно с какой-либо определенной религиозной традицией, у него есть свобода изучать различные системы, предоставляя им возможность сосуществовать.
Различные религии — это еще не сама истина, а только попытка постигнуть истину. Отсюда замечательная фраза Блаватской: «Необходимо правильно воспринимать объективные факты, чтобы в конце концов открыть для себя, что единственный истинный мир субъективен».
