Последовательное удаление определенных элементов из христианского учения превращает его постепенно в застывшую и чуждую народу систему. В этом кроется принципиальное отличие христианства от индийской религии, да и от практики в Римской империи, где не отторгали, а интегрировали чужих богов.
Вполне можно допустить, что всевозможные извращения, в которых подозревали гностиков, как и представителей «левого» пути, представляли собой скорее плод больного воображения ортодоксов, подавленная фантазия которых находила выход в кошмарных видениях. Так называемые «черные мессы» средневековья по их устройству можно объяснить тем же самым феноменом крайне скованной фантазии и чувственности.
В раннем средневековье были вынуждены, однако, снова потихоньку вводить божков чужих религий, изгнанных до того из христианства, через задний вход в виде святых.
Согласно христианскому учению, четыре корня под знаком креста дают новый единый цветущий куст
Центральная идея христианства о существовании совершенного бога, у которого нет имени, потому что он всеобъемлющ (это представление христиане заимствовали у евреев), казалась малопригодной для народной религии, в которой во все времена было несравненно разнообразнее и живее, чем в уединении монашеских келий и строгом аскетизме, в котором видели путь к спасению души.
Однако народная религия и эзотерическое учение сосуществовали в христианстве не в столь добрых отношениях, как в азиатских и восточных религиях. Хотя простому народу было малопонятно эзотерическое учение Христа, аскетический путь отрешения духа от материального мира, священники пытались влить в людей разжиженный напиток христианской мудрости, вместо того чтобы дать им возможность счастливо жить с их божками. Процесс просветления души, который каждый должен совершить сам, начали осуществлять временно исполняющие обязанности бога на земле священники.
Были времена, когда запрещалось иметь Библию. Это требование христианских священников имело печальные последствия — любое знание, любая попытка понять процессы познания тут же гасилась, а народ держали в неведении.
Уже в первые века своего существования христианская церковь видит все больше и больше людей во власти дьявола, причем дьявол видится чаще всего в других — в христианах с другими взглядами, в иноверцах и т.д.
Правда, в других религиях определенное знание также держали в тайне, однако именно такое знание, которое постигалось на основе многолетних упражнений. Но в Азии никогда не доходили до того, чтобы, с одной стороны, держать в тайне рукописи и знания, с другой же — настаивать на том, чтобы простые люди слепо верили в то, что они не могли понять. Из-за этой нелепой ситуации передачи знания в христианской церкви произошло то несоответствие внутреннего и внешнего, которое Юнг описывает следующим образом: «Христианская культура оказалась страшно выхолощенной. Она — только внешний лоск, внутри же человек остался незатронутым и потому неизменным. Состояние его души не соответствует внешней вере, христианин отстает в своей душе от внешнего развития. Да, внешне есть все — в картине и в слове, в церкви и в Библии, но в глубине души, как и прежде, царствуют архаические боги, то есть внутреннее соответствие внешнему образу бога отсутствует из-за недостатка душевной культуры, и поэтому человек застрял в язычестве. Христианское воспитание старалось вовсю, но этого было недостаточно. Слишком немногие постигли, что божественный образ (бог) — это внутреннее состояние собственной души человека. Человек встречается с Христом в церкви, но не в душе своей…»
Открытая пасть рыбы: митра, головной убор, который по сию пору носят епископы.
Царство Божие на земле уже в первые века христианства часто понималось не в смысле духовного развития человека, а особенно после обращения римского императора Константина, как насильственное распространение христианства — часто из политических соображений. Благодаря железной дисциплине папская церковь пережила развал Римской империи и уже в раннем средневековье начинает строить централизованные организации, как например инквизиция, которая была, пожалуй, непревзойденной родоначальницей всех национальных тайных служб позднего времени.
Аскеза, столь милая христианскому учению, никогда не имела глубоких корней в народе («Монахиня у гроба возлюбленного», рисунок Л. Рихтера).
Церковь полностью отказалась и от обета бедности, которого Иисус требовал от своих учеников, хотя ордены нищих периодически протестовали против богатства официальной церкви, которая в средние века была самым крупным феодалом. Эзотерическая «благая весть» первых христиан — создать Царство Божие на земле — стала в дальнейшем пониматься церковью как право на светскую власть. Об этом говорит многолетний спор между римскими папами и немецкими императорами. Тем самым оказалась полностью разрушена «благая весть» Иисуса Христа, который хотел вырваться именно из порочного круга властолюбия и насилия в мир, где высшим принципом являются мир и любовь.
